Сначала остановится мое сердце, потом я

Аннотация: история о том, как молодая и красивая девушка, которая очень любит плавать, заступила за предел своих физических возможностей и духовных сил, чтоб совершить геройский поступок. В тексте автор старается воспроизвести то, что творится в голове у человека, жизнь которого зависит от его волевых усилий, в самый критичный, предельный момент.

Тревоги и страхи не просто так существуют: часто это естественные механизмы нашего мозга, которые он использует, чтобы сохранять себя, то есть тело, организм, человека, в безопасности. А солнце дарит радость. Не просто дарит, а колоссально снабжает. Ярко-желтый царь нашего неба вообще творит чудеса. Никогда не замечали, как все становится прекрасней в море его лучей? Как город, облитый солнцем, сияет счастьем, радостью, любовью? Как гигантские жилые многоэтажки из безобразных каменных блоков превращаются в излучающие тепло и счастливую надежду дворцы, где за каждым окошком прячутся улыбки, взаимная любовь и беззаботная радость? Как море отсвечивается серебряным слепящим шелком, состоящим из ниток самой веры в свою лучшую судьбу? Конечно, конечно, вы это замечали. Испытывать чистое счастье, а значит, без примесей возбуждения, эйфории, любви, романтической грусти и физических ощущений можно только в океане света бесподобно прекрасной звезды. В такой момент ты теряешь все свои тревоги, даже обоснованные.

Всего этого солнечного изобилия было так много в тот час, что кто-то должен был им отравиться. Так и случилось. Травонулись по-полному мама Алена и папа Сережа на пляже, а пострадала от этого их дочь Илона. Семья из трех человек отдыхала на море. С ними приехали несколько друзей, захватившие своих друзей, так что получилась достаточно многочисленная компания. Солнечный рай, живые разговоры, юмор, вкусная еда и алкогольные напитки - те факторы, которые заставили родителей не так бдительно следить за своей маленькой дочкой, как обычно, и порой забывать про нее на 5-10 минут вовсе. Настоящее веселье, теплый и ласковый песок под ногами, самое чистое небо, увлеченность сплетнями и рассказами, прохладительные спиртосодержащие напитки могут притупить даже такое острое и ярое чувство, которое приводится материнским инстинктом, и менее мощное, возникающие как следствие отцовской заботы и ответственности.

Взрослые тесно поместились на трех подстилках, разложенных рядом, где в центре размещались съедобные радости жизни. В такой обстановке море влекло только маленькую Илону, которая была единственным ребенком в той компании. Малышка, ближайшей миссией жизни которой был поход в первый класс в первый раз, бегала от родителей к морю и обратно, набирала воду и песок в ведёрки, выливала и высыпала это, что-то лепила из мокрого песка, потом из сухого, полоскалась в водичке, каталась по пляжу, собирала ракушки, показывала самые красивые из них взрослым, без сожаления их выбрасывала и занималась кучей других важных дел. У нее был надувной плавательный жилет. Пока она не купалась, жилет лежал рядом с "базой", то есть валялся где-то возле подстилок, на которых расположилась счастливая компания. Но процессы в детской голове необъяснимые, поэтому решения изменчивые. Илона покинула все свои важные пляжные дела, подбежала к горе вещей, схватила оттуда свой жилет, надела его и, забыв спросить у мамы, можно ли пойти купаться, ринулась в воду. Никто не заметил этого или, заметив, не придал значения.

Не только день при всем его солнечном благородстве обманывал осторожность, но и море: оно было тихое, как шёпот засыпающей рядом с любимым девушки, и ровное, как чистое полотно, ожидающее первого прикосновения кисти мастера. Никто не мог подумать, что эта безупречная гладь, сверкающая отблесками небесного светила, может нести какую-то скрытую опасность. Но метров 15 от берега уже ощущалась некая сила, вроде бы несущественная и слабая, но готовая в любой момент превратиться в убийцу без чувств и сознания. Течение - страшный и хитрый враг: его, бывает, замечаешь, когда уже поздно, если ты в очевидно тихих водах.

Девочка со смелостью белого медведя, спрыгивающего с ледяной глыбы в темную жидко-холодную пустоту, бросилась в водяную пустыню. На этом пляже сразу было неглубоко - нужно пройти немного, чтоб вода достигла шеи, даже ребенку. Это сделало увлеченную своими приключениями девочку чересчур храброй. Илона бойко отталкивалась от песка ногами, стремясь вперед, забыв обо всем на свете: она чувствовала себя героем.

А вы не испытывали нечто подобное, когда в детстве впервые залезали высоко на дерево или перепрыгивали с одного гаража на другой, наплевав на крики дедов? Настоящая, неподдельная эйфория - вот какое это чувство! Чтоб ощутить такой наплыв счастья взрослым, нужно, наверно, заработать несколько миллиардов долларов за один день вследствие изменения котировок акций на фондовом рынке. А тогда было достаточно прыгать через гаражи.

Маленькая Илонка в этот волнующий момент стремилась побить все рекорды - зайти как можно дальше без участия кого-то из взрослых. В один момент она стала дотягиваться до дна только передней частью стопы. Это заставило ее опомниться и попытаться развернуться, что у нее получилось, но тайный, незлобный, но непоколебимый губитель уже обхватил ее своими невидимыми жидкими щупальцами, которыми потащил девочку в прекрасное, но равнодушное к людям и их бедам море. Малышка не погрузилась в воду благодаря надутому до предела жилету, который плотно на ней сидел из-за удачно подобранного размера. К тому же она крепко прижала руки к туловищу, чтоб случайно не выскользнуть из жилета. Илонка совершила несколько (как у нас любят говорить) отчаянных попыток толкнуть себя пальцами ног по направлению к берегу, но течение настолько же медленно, насколько и уверенно двигало маленькое тело в сторону того прекрасного морского серебряного шелка, который пленкой покрывал толщу воды.

С берега кажется, что, оказавшись посреди этого сияющего поля искорок, почувствуешь, как они щепают тебя и слепят, но нет. Там по-прежнему синяя гладь, а серебристый шелк чуть дальше - он всегда чуть дальше.

Илонка начала звать маму, громко выкрикивая самое легкое в плане произношения и сильнейшее в отношении значения слово, которое служит не только обозначением женщины, родившей ребенка, но знаком всей жизни и любви. Первые крики были не услышаны из-за оживления в беседе и громкого хохота. Ближе, чем родители и их друзья, никто к девочке не находился, потому что на берегу было очень мало людей: какие-то три калеки, кроме известной компании. Это был очень отдаленный от основных курортов города пляж, куда приезжали на своих машинах, и ехать приходилось долго. Ни о какой администрации пляжа, а следовательно, спасателях не могло идти речи.

Девочку услышали. Кто-то из друзей выпрямился, аж подпрыгнул. Все быстро обратили на нее внимание. Отец, даже не пытаясь быстро бежать, направился в море, чтоб вытащить дочку. Никто не оценивал то, что происходит, как серьезную беду. Но за минуту до того как Илонка вступила в воду, ветер, дующий в сторону моря, усилился. Это не было замечено. Воздух упрямо проталкивал ребенка вглубь моря. Не сильно явно. Поэтому отец не торопился. Казалось, что он легко ее достанет, и ему, и всем в его компании, кроме мамы девочки. В ней включился материнский инстинкт или женская интуиция, кричащая о беде, а может, и то, и другое, и она нервно торопила мужа. Ее успокаивали, и она умолкала.

Когда папа зашел по пояс в воду, стало понятно, что дело серьезное: девочка визуально была далековато от него. Когда вода достигла груди отца, все осознали, что дело не просто серьезное - дело дрянь, ведь Илона, казалось, только отдалилась от него. Все реально занервничали, папа девочки поплыл, однако в успех его заплыва не очень верилось, потому что он таскал за собой всюду пивной живот (Как гламурные девочки таскают с собой собаченок. Интересно, а они тоже часть их организма?), а его руки были бесформенными и явно не содержали потенцию. Ветер отталкивал кричащую малышку быстрее, чем вялые мышцы отчаянного папы несли его на воде. Тем не менее он боролся со своим ужасом и стремился спасти дочь как герой.

Скоро стало понятно, что если отец продолжит плыть за Илоной, то он просто утонет. Он остановился и, едва удерживая свое тело на поверхности (потому что он уже заплыл на глубину), барахтался на месте, яро дрыгая ногами, чтоб дать отдохнуть рукам. На берегу его жена устроила истерику, а друзья растерянно ходили туда-сюда, что-то предполагали и предлагали.

Казалось, что малышка пропадет. Беда подлая и неудержимая, однако и силы, которые ей противостоят очень могущественные, а это человеческая решимость и отвага. Когда отчаяние матери доросло до граничащей с безумием эмоции и когда она уже собиралась сама броситься за дочерью, было замечено еще одно движение в море. Энергично и очень быстро по направлению к девочке плыл человек - молодая девушка. Она взяла старт с береговой точки, которая находилась на расстоянии ста метров от того места, где Илона отправилась в свое несчастливое плавание. В ее движении можно было беспроблемно заметить спортивность и подготовленность.

Девушку звали Яной. Она жила здесь: возле этого пляжа были дачи. Яна прожила уже 21 полных лет. Плавание было ее любимым занятием. Во время каникул она часто уезжала из города, чтоб пожить недельку другую возле этого широкого, ровного и чистого пляжа. Как минимум раз в день она нагружала себя плаванием. К тому моменту она подошла в хорошей форме и даже страдала немножко самоуверенностью относительно своих физических возможностей. Она заметила, что девочку уносит от берега только тогда, когда отец уже торопливо двигался в море. Девушка сразу пришла к тому, что мужчина, который спешит на помощь, не сможет настичь девочку. И это будет чудо, если он сам не утонет.

Так, как Яна принимала решение совершить геройский поступок, наверно, все герои делают. Девушка не думала вовсе, в ее голове не прозвучало ни одного слова со смыслом перед заплывом, но Яна почувствовала себя сильной, кем-то большим, чем человек, кем-то, кто может сделать все, что он захочет. И хотя инстинкт самосохранения нагнал естественный страх, величие натуры, стремление быть сильным погнали ее выручать малышку.

Яна, осознавая, что рукам еще предстоит грандиозная работа, старалась пройти как можно дальше. Только когда воды уже стало по шею, она бросилась вплавь. Конечно, она испытывала возбуждение, в котором одновременно заключались как страх, так и воодушевление, в связи с тем, что она делала, но это не мешало ей сохранять элементарный расчет: девушка плыла в быстром темпе, возможно, в самом быстром, который она когда-либо для себя устанавливала, но не в максимальном, понимая, что его она долго поддерживать не сможет.

На берегу это движение наискосок восприняли не как лучик, а как горящую комету надежды. Друзья семьи закричали, что кто-то быстро и красиво (стрельнуло же кому-то в голову в такой стрессовый момент это отметить) плывет спасать Илонку. Мама замолчала и полными нервной тревоги глазами наблюдала за пловцом и дочерью, молясь за то, чтобы эти две точки на синем полотне соприкоснулись.

Яне помогало течение, но еще больше ей помогал значительный запас сил, ведь она как раз пришла поплавать. Ее организм получил два часа назад порцию энергетически емких углеводов и успел расщепить их, так что можно было использовать этот ресурс. Однако плыть пришлось достаточно долго для такого высокого темпа - 5 минут. Течение только ускоряло ход девушки, однако и маленького ребенка оно беспощадно уносило вдаль. Молитвы матери были услышаны, и две точки соприкоснулись. И в тот момент это были реально две точки на вид, а не условные обозначения двух людей.

Когда Яна доплыла, она инстинктивно схватилась за жилет малышки, чтобы немного отдохнуть. Однако девушка вовремя спохватилась и отпустила то, что до сих пор сохраняло жизнь маленькой Илонке. Яна задыхалась. У нее не столько устали мышцы, сколько сердце. Несмотря на то, что ее организм заставлял ее яро глотать кислород, она все же смогла внятно сказать: "Все в порядке, милая. Не бойся. Я тебя спасу!". Илонка уже не могла кричать или громко плакать из-за истощения: все это время она вопила что есть сил. Она просто глазами, которые были единственной частью ее тела, влажной не от морской воды, смотрела на своего спасителя и протягивала долгий ноющий звук, похожий на скуление.

Минуту другую Яна барахталась рядом с Илонкой, не давая ей отплыть дальше, но вскоре она поняла, что борьба с течением и удерживание себя на поверхности воды отнимает много сил, и она только больше устает, нежели отдыхает. Это побудило ее собраться. Девушка видела берег как отдаленную линию на горизонте и откровенно боялась, что не доплывет, еще и с обузой. У нее в голове даже проскользнула мысль: «А может, оставить ее? Ведь я просто не смогу тогда доплыть». Однако это мысль принадлежала не ей – она была произведена естественными механизмами жизнисохранения ее организма. Сама же Яна ничего подобного ни предположить, ни принять не могла. Отчаяние ее достигло пика, страх ее свирепствовал, но они враз отступили, когда маленькая Илонка голосом, наполненным искренним призывом и верой в своего спасителя, сказала: «Поплыли! Давай! Поплыли!».

Яна больше не могла ждать. Она чуть-чуть восстановила дыхание, хотя мышцы ее слабли с каждой секундой. Отважная девушка скомандовала малышке: «Хватайся за мою шею и держись крепко-крепко. Ни за что не отпускай!». Дальше девушка подплыла так, чтобы Илонка обхватила ее шею. Однако это оказалось не очень приятным контактом. Девочка не понимала, что такое человеческая шея и удушье. Она всеми силами обхватила нежную шею крепкой девушки, вызвав у той крайний дискомфорт, хотя дышать она могла. Тем не менее плыть так было невозможно.

«Девочка…Стой! Как тебя зовут? - взволнованная малышка не могла ответить. – Как тебя зовут, милая?». «Я Илона!» - так выкрикнула девочка, как будто именно от этого вопроса зависел весь исход дела и, следовательно, ее жизнь. «Илоночка, ты меня душишь. Ты молодец, что держишься крепко, но мне надо, чтобы ты опустила ручки и держалась чуть ниже. Так же крепко – только ниже ручки». Малышка быстро послушалась и обхватила Яну по-другому, ниже, но так же крепко – настолько крепко, насколько природа позволяла это делать человеческому ребенку. Теперь Яна могла плыть.

«Ну, все! Поплыли! Держись! Не глотай воду, если будешь погружаться» - и Яна начала совершать привычные движения, хотя в этот раз это было совсем непривычно. К ее спине прицепилась чужая жизнь, которую она несла к берегу. Яна двигалась совершенно против ветра, который не думал утихать, обеспечивая куда более сильное сопротивление воды, чем обычно. Смелая девушка сразу почувствовала разницу между заплывом сюда и обратно. Пускай и очень устав, но она достаточно уверенно добралась до Илоны, но теперь ей было действительно тяжело. При всей ее тренированности она ощущала, что нагрузки чрезмерные. Она должна была не погружаться слишком в воду: Яна волновалась из-за того, что девочка не будет свободно дышать и наглотается морской воды.

Теперь она двигалась в куда более медленном темпе, изо всех сил пытаясь нормализовать дыхание и довести свои движения до автоматизма. Но у нее это плохо получалось: мышцы ужасно ныли от боли, хотя сердце и легкие работали исправно, потому что дыхание было ровным. Она заглатывала после каждого гребка огромный «комок» воздуха. Ей приходилось выдыхать и забрасывать в себя обратно большую порцию кислорода за короткий промежуток времени, так что она иногда это не успевала делать и проглатывала немного морской воды. Ей приходили в голову разные мысли, когда она плыла. Они мелькали в ее голове как вспышки и сразу пропадали. Она думала о том, что неплохо было бы наглотаться стероидов за несколько часов до этого заплыва, что не доплывет, что обязательно доплывет, что все делала в своей жизни правильно до этого часа, что, несмотря на жестокость моря, ветра и вообще природы, она все равно их любит, особенно море, но, самое главное, Яна думала о том, что сначала сдастся ее сердце и только потом она: сначала она умрет от истощения и только после этого опустит руки.

Она гребла и ей постоянно казалось, что следующий гребок – последний, потому что нет сил. Яна всё думала, что это предел. Про предел она впервые подумала после 30 секунд своего обратного заплыва. Но прошла минута, полторы минуты, две, три, четыре и наконец-то пять, но предел никак не наступал. Он был где-то в нескольких секундах, где-то в пяти метрах от нее, но всегда на этом расстоянии во времени и пространстве. Несмотря на то, что она проплыла по времени столько же, сколько и плыла до малышки, по расстоянию она прошла в два раза меньше. Тем не менее берег был уже значительно ближе.

Девочка сидела тихо и держалась крепко, хотя ее ручки тоже очень устали, но эта усталость была несравнима с той, которую испытывали руки Яны. Девушка уже автоматически, едва-едва повторяла обычные движения, переместив фокус внимания на ноги, в которых было больше сил, хотя и они гудели от боли. Мысли продолжали вспышками мелькать в ее голове. Самая навязчивая из всех была мысль о том, что надо остановиться и отдохнуть. Но Яна ей не подчинялась, так как знала, что передышка отдалит ее и девочку от берега, ведь течение было неумолимо и последовательно в своем неосознанном преступлении. Кроме того, она знала, что это не восстановит ее силы, а только отберет их, хотя само плавание было куда более энергозатратным. Зато оно приближало ее к цели.

У девушки пропал страх за свою жизнь. Она ощущала, что если она не дотянет девочку до берега, то и жизнь ей не нужна. Это не было правдивым чувством, но стало блестящим мотивационным средством. Конечно, если бы девочку унесло в море, а она бы вернулась на берег без нее, Яна не рвала бы на себе волосы, осознавая, что она сделала все возможное. Однако тогда она думала по-другому. Потому что она искала в себе психологические кнопки, на которые можно нажать, чтобы не сдаться. И она их находила. Яна даже не произносила фразы про себя, как-то «Не сдавайся!», «Не останавливайся». Дело в том, что даже на то, чтобы сформулировать звучащее слово в голове (Знаете, как при чтении про себя?) мозг тратит какие-то единицы энергии. В те минуты вся энергия, вся концентрация внимания, все ресурсы мозга были направлены на движения рук и ног, на дыхание и на то, чтобы слышать, чувствовать маленькую девочку на спине, знать, в порядке ли она. На мысли не было сил, но и не надо было: они сами по себе забегали и тикали, сбивая друг друга.

После 8 минут навязчивая идея остановиться стыдливо покинула голову Яны, не выдержав игнорирования. Но мысль о пределе только усиливалась. Однажды, когда Яне казалось, что она на самом деле больше не может, она нашла силы для отчетливого внутреннего мотивационного призыва, который выражался в словах: «Твое сердце еще бьется, Яна? Оно бьется! Пускай сначала оно остановится, потом только ты». И она продолжила выполнять обычные движения, не чувствуя ни рук, ни ног.

Прошло несколько минут. Девушка, экономя силы на всем, на чем можно было, не могла и не хотела прежде подымать голову, чтобы поглядеть, сколько ей еще осталось. Яне казалось, что она посмотрит, увидит, что еще долго, и остановится от отчаяния. Не слушала она крики ребенка, которого спасает. Все ее мировосприятие было на время удалено ради полной концентрации на своем теле, на источниках физической и психологической силы. Лишь сопротивление течения, которое она чувствовала, давало ей знать, что она движется в правильном направлении. Для нее каждая секунда казалась невероятно долгой из-за колоссальных трудностей, которые она испытывала. И поэтому каждая секунда несла какой-то импульс в виде мысли или эмоции. Вот, наступила та секунда, которая по непонятным причинам породила побуждение посмотреть, сколько там осталось еще плыть. Яна сделала это и... Была поражена. Пляж был в 20 метрах от нее! Девушка попробовала достать песок ногами и встала на землю, пусть все еще в море. Она испытала эйфорию, которую еще не испытывала.

Илонка все еще держалась за плечи девушки, которая едва-едва, маленькими шагами проталкивала свое тело к берегу. К ним навстречу мчалась взволнованная и счастливая мать. Она схватила свое чадо, восклицая всякое, выражающее ее счастье и восторг. В первые секунды она не могла оторваться от своего ребенка, рассматривая ее и пытаясь понять, в каком она состоянии. Затем она обратилась к человеку, сохранившему ей дочь, статус матери фактический и этический, а также смысл жизни: «Девушка, господи! Как вы?! Как я вам благодарна! Господи, как мне это выразить? Спасибо вам большое. Вы не только дочь мою – вы и меня спасли сегодня!». Она говорила еще много в таком ключе, а Яна отвечала всякими звуками. Лучшими словами, на которые ее хватило в тот момент, были «ага» и «пожалуйста».

Все из компании стояли на пляже изумленные и счастливые. Отец тоже кинулся к дочери. Несколько мужчин, будучи пораженными, что такая молодая и симпатичная девушка, совершила такой подвиг, такое грандиозное физическое усилие, подбежали к ней и стали придерживать ее, видя, что она еле идет. Они, как и мать, много говорили, выражали восхищение и озабоченность состояниям Яны, но она их плохо понимала – она просто хотела самостоятельно дойти до берега, выйти из воды. Для нее это имело принципиальность. Несмотря на то, что подвиг уже состоялся, цель не была выполнена в полной мере: она все еще была в море, хотя оно было ей теперь по щиколотки.

Вот, Яна, едва различая слова, что ей адресовались, и отвечая элементарными фразами, вышла на берег – на мокрый песок, но вода уже была позади нее, пенистые языки волн ее не достигали. Цель выполнена. Организм выключился. Девушка упала на песок без сознания, ударившись об землю головой, потому что те мужчины, которые придерживали ее, за секунды до этого перестали это делать: так все были уверены в ее силе и неутомимости. Помощники, испытав мгновенный прилив чувства вины, бросились к ней, перевернули на спину и принялись оказывать помощь, на которую были способны.

Один мужчина, очевидно, чуть более грамотный в медицинских вопросах, прогнал двух других и пощупал пульс девушки.

- Сердце бьется, - сказал он. – И бьется так сильно и величественно, как не бьется ни у одного человека. Быстро наберите в ведерко воды. Надо смыть с ее лица песок, а то в глаза попадет, и будет беда. Митя, заводи машину! Повезем девушку в больницу.